Морской форум на \"Адмирал Юмашев\"

Размещаю выдержки из романа Алексишина Виктора Григорьевича "Записки Флагманского Штурмана". Автор служил на БПК "Адмирал Исаков" в БЧ-7 командиром электронавигационной группы с 1973 года.

Лейтенанты
(отрывок из повести «Записки флагманского штурмана)

В 1974 году Атлантическая эскадра пополнилась очередным отрядом блестящих погонами, шевронами и кортиками молодых лейтенантов, которые в будущем должны были крепить ее могущество и славу на просторах Мирового океана и Отечества. Свое предназначение они выполнили с честью.
Удачным оказалось пополнение для БПК "Адмирал Исаков", куда получили назначение четыре бравых лейтенанта: ваш покорный слуга Виктор Алексишин, выпускник ВВМУ им. М.В. Фрунзе - на должность командира электронавигационной группы; Сергей Ткаченко, выпускник Калининградского ВВМУ - на должность командира зенитной артиллерийской батарее №3; Леша Блюденов, выпускник Севастопольского ВВМУ им. П.С. Нахимова - на должность командира ракетной противолодочной группы; Валера Никитин, выпускник Ленинградского ВВМИУ им. Ф.Э. Дзержинского - на должность командира трюмной группы.
Напутствие лейтенантам давал в штабном домике эскадры ее тогдашний командующий контр-адмирал Е. Калинин, сидя на простецком казенном деревянном стуле в позе роденовского мыслителя. "Сынок!", - сказал он каждому из нас: "Петру было труднее. Он строил флот. Нам же нужно всего лишь его крепить, блюдя честь свою. Иди на корабль и служи эскадре, а значит Отечеству. Нет в мире лучше и красивее кораблей, чем те, что стоят у наших причалов!".
И это была правда, хотя не были еще построены наши авианосцы и атомные крейсера.
Вице-адмирал Е. Калинин будет командовать первым отрядом кораблей ВМФ СССР, которые нанесут визит в Соединенные Штаты Америки по случаю празднования двухсотлетнего юбилея. До этого Новый свет посещали лишь корабли царской России. Его приветствие американскому народу, сказанное в период визита, мы услышали в Североморске по "вражеской" радиостанции "Голос Америки".
Норфолк – столица военно-морского флота США. Здесь американский ракетный крейсер "Олбани" был на время визита кораблем-хозяином. Во время экскурсии на него наших военных моряков американцы решили похвастаться своей сноровкой и выучкой. Решили зенитную ракету "Талос" подать на пусковую установку. А ее заклинило посредине между подъемником и пусковой. Ни назад, ни вперед. Покраснели американцы, даже дар речи потеряли. Начальники их багровыми от стыда стали. Экскурсанты выручили и обстановку разрядили. Кто-то сказал: "Ну, прямо как у нас, "адмиральский эффект" сработал".
Американцы повеселели и на бейсбольный матч с нашими моряками отправились. Во главе со старшим офицером и парой - тройкой офицеров особого отдела. На всякий случай.
Стадион моряков встретил приветственным оглушительным ревом. Матч, к сожалению, начался несколько позже от запланированного времени, а мобильных телефонов тогда еще не было. Руководитель не мог самостоятельно принять решение и задержаться до конца матча. Все процедуры пребывания экипажей на берегу были расписаны до минуты. Стадион покидали в гробовой тишине под взглядами недоумевающих американских болельщиков. Извинения в прессу были даны только на третий день. Все обошлось, а моряки друг другу понравились.
У наших матросов в карманах появились фирменные зажигалки с вытесненным на них силуэтом американского крейсера "Олбани", а у американцев значки с Владимиром Ильичем Лениным.
Пройдет еще немного времени и уже адмирал Е. Калинин станет начальником штаба, а потом и командующим Краснознаменным Черноморским флотом.
В это же время по Бродвею в Нью-Йорке с оркестром маршировали курсанты Одесского высшего инженерного морского училища им. Ленинского комсомола, которые прибыли на торжества на учебном парусном корабле "Товарищ" во главе с деканом судоводительского факультета профессором Леонидом Родионовичем Аксютиным. В одном строю с курсантами шагали будущие доцент Супрунец Иван Петрович и профессор Зотеев Евгений Степанович. А между ними, стараясь идти в ногу, поспешал курсант Сергей Заичко. Он косо посматривал на своих педагогов, которые каждую сессию мучили его "глупыми" вопросами по гироскопии и картографии и вместо того, чтобы осматривать во время марша диковинные заморские места, мечтал: "Напридумывали от нечего делать всяких угловых скоростей, прецессий, девиаций первого и второго рода, меридиональных частей, а также каких-то непонятных стереографических и гномонических проекций, что и выговорить то сразу невозможно. Вот подрасту, стану проректором и отменю все ваши ненужные термины и определения и облегчу курсантам их нелегкую жизнь…".
Евгений Степанович, уловив этот ненавидящий взгляд, истолковал его по-своему и тоже начал мечтать: "Какие искренние и преданные глаза у этого курсанта. Видно хорошо преподаю я важную штурманскую науку, и он меня, наверное, уважает и даже может быть любит как преподавателя?"
Аксютин Л.Р., Зотеев Е.С., Супрунец И.П. и сегодня в педагогическом строю Одесской национальной морской академии, а проректор по внешним связям Заичко Сергей Иванович ввиду своей служебной занятости так и не собрался осуществить свою заветную мечту, которая родилась в его голове во время памятного марша по Бродвею. К тому же ему уже не нужно сдавать экзамены, а сыну - курсанту академии, как ни странно, нравится все то, что он прежде так не любил.

***
Между тем мы, вооруженные напутствием командира эскадры, прибыли на большой противолодочный корабль "Адмирал Исаков", который носил имя адмирала армянской национальности Исаакяна. Командовал им капитан 1 ранга Людвиг Аветисович Агаджанов. Над кораблем шествовала республика Армения. Каждый год приезжали на корабль делегации из солнечной Армении. Агаджанов ежегодно с огромным удовольствием навещал свою родную республику и армянских шефов по месту жительства. С ними он по-братски сдружился. Среди шефов был и знаменитый ереванский коньячный завод со своим шикарным "Араратом". Отличники боевой подготовки из числа офицеров корабля за честь считали с Людвигом Аветисовичем по рюмке "Арарата" хлопнуть. "Арарат" был вместо почетной грамоты. Поэтому запас его создавался стратегический. Кроме коньячного завода и с меньшим энтузиазмом Людвигу Аветисовичу приходилось посещать и центральные республиканские органы – партийные и советские. Протокол требовал. Понятно, что на корабле служили посланцы армянского комсомола. И службой этой очень гордились.
Валера Никитин, как командир трюмной группы, сразу превратился из сверкающего лейтенанта в "короля дерьма и пара". Так называли всех, кому приходилось на корабле руководить различными устройствами, подающими пар, холод и воду по корабельным отсекам и системам управления оружием, обеспечивать удаление продуктов жизнедеятельности многочисленного экипажа из 450 персон.
Служба на этом поприще его закалила до высокой степени личного мужества. И эти его качества потом сыграли судьбоносную роль в жизни московского мэра Юрия Лужкова. Не знаю, что было бы с мэром, если бы не Валера.
Помните, когда независимый от всех, кроме олигарха Бориса Березовского, тележурналист Сергей Доренко, носил в зубах московского мэра по всем мировым телеканалам, обзывая непечатными словами?
У Лужкова предынфарктное состояние, городом уже не в состоянии был руководить. Во всех судах боролся с Доренко, требовал от того прекратить позорить бывшего кандидата в президенты России и все безрезультатно. Пост свой уже хотел оставить мэр и уйти на пенсию.
Посмотрел на это безобразие уже не лейтенант, а капитан 1 ранга Валера Никитин и решил спасти Москву и Россию от злого журналистского гения. Вышел он на тропу войны, что в зоне отдыха Крылатское столицы нашей Большой Родины, а там как раз Доренко на мотоцикле катит. Валера под мотоцикл взял и сиганул, а вид сделал, что это Доренко на него наехал. Когда встал, хотел по физиономии противной разок дать, но передумал. Вместо этого заявление дал в суд, что Доренко жизни лишить пытался офицера российского флота, который боевого опыта набирался на Атлантической эскадре Северного флота.
Конечно, московские судьи дело изучать стали и думали, что опять Доренко, как прежде с Лужковым, из воды сухим выйдет. Но когда увидели слова Атлантическая эскадра, так сразу поняли, что лучше Доренко засудить, чем с Валерой в контры вступать. Доренко тоже перепугался. Покушение на жизнь обвинение тяжелое. Срок большой на семь лет тянул. И давай он тут изворачиваться. Гонцов доверенных к Валере направил, миллион долларов, говорят, предлагал в обмен на свободу. Но Валера кремень. Не поддался на уговоры. Засудить врага Отечества потребовал и пусть тысяч двести за моральный ущерб выплатит. Засудили Доренко на 4 года условно, но столько денег Валере не дали. Доренко теперь где-то в тропических широтах Тихого океана спрятался. Нашел островное государство Тувала, которое создали несколько влиятельных еврейских семей в качестве резервного Израиля и оттуда на своем туваловском интернет-сайте www.dorenko.tv , как нашкодивший пес, поскуливает.
Я бы на месте Лужкова расплатился с Валерой. Ведь здоровье мэрское Валера спас. Если бы Лужков хотя бы в душе был моряком, то так бы и поступил. А пока Валера на зарплату и пенсию государственную на флоте заработанную живет. Однако на справедливый суд и на Лужкова надежды не теряет.
Менее героически сложилась служба у лейтенанта Леши Блюденова, которого я знал еще со времени учебы в Средней школе №1 г. Североморска. Его мама, Таисия Степановна, преподавала у нас биологию и зоологию. Так вот Леша на итоговых занятиях по марксистско-ленинской подготовке, которые вел командир корабля капитан 1 ранга Людвиг Агаджанов, решил из хороших побуждений защитить всех флотских лейтенантов и произнес роковую речь. Он сказал, что на флоте служат лейтенанты и старшие лейтенанты, а все остальные только и делают вид, что хранят флотские традиции.
Это была красная тряпка для командира кавказской национальности. К тому же доброе сердце Леши не смогло отказать готовящимся к демобилизации матросам в просьбе привезти из мурманского торгсина разного заграничного спиртного на банкет по случаю отъезда. Леша привез, но кому надо было, об этом тут же узнал. Леша стал современным декабристом.
Следы Леши затерялись на побережье Кольского полуострова, куда его в ссылку перевели служить. Кто-то рассказывал, что Леша там женился на участковой милиционерше. Она сажала его под домашний арест, чтобы Леша не дал тягу, когда оставляла дом и объезжала свой участок от Териберки до Святоносского залива. А это несколько сотен километров по суровому заполярному берегу. И к тому же зимой и летом на оленях. Потом дошел слух, что по причине большой любви к зоологии, которую ему, очевидно, привила его мама, он вскоре уволился из ВМФ, стал оленеводом и по замершему проливу Карские ворота с оленями перебрался на Новую Землю. С тех пор пролив больше не замерзал. Только этим можно объяснить то, что встретиться нам с ним больше не пришлось. Видно до сих пор на Новой Земле. Ждет, когда пролив замерзнет. Прошел слух, что ему предлагали на пароходе переброситься на Большую Землю. Однако Леша сказал, что оленей бросить не может. Не может их предать и все тут. С оленями - пожалуйста. Да кто тысячеголовое стадо на пассажирском пароходе повезет?
С простодушной улыбкой на лице и с душой переполненной оптимизмом прибыл к командиру ракетно-артиллерийской боевой части (БЧ-2) лейтенант Ткаченко Сергей Вильевич. Капитан 2 ранга Ширшов не переносил улыбок и оптимизма на лице. Он считал, что лицо у всех должно быть таким же, как у него – худым, угрюмым и морщинистым. Поэтому дал себе слово сделать из молодого командира зенитной артиллерийской батареи настоящего офицера. Для этого у него был большой педагогический опыт. В основу его был положен принцип не давать спать молодым офицерам. Сам Ширшов уже был в том возрасте, когда много спать не хочется, да и бессонница была многосуточной. Поэтому, когда он не спал, а не спал он все сутки напролет, он направлялся в каюту, где был расписан его любимый офицер Ткаченко, чтобы в любое время дня и ночи идти с ним на проверку доверенного лейтенанту заведования. Таких проверок в сутки могло быть много. И не важно, сколько дней и ночей до этого его любимый лейтенант не спал (а спать он хотел всегда). В БЧ-2 он был единственным лейтенантом, а все остальные, тоже воспитанные Ширшовым, уже давно перехаживали в званиях капитан-лейтенантов и капитанов 3 ранга. Своего воспитателя они уже давно имели ввиду. И ему с ними было скучно. Другое дело лейтенант! "Капитан 2 ранга даже помолодел и морщины на лице разгладились…" - судачили его знакомые и даже высказывали смелое предположение о появлении у него любовницы необыкновенной красоты.
Для побудки командир БЧ-2 использовал подобие маленькой кочерги, которую делали из стальной проволоки диаметром 4 мм. Такой кочергой-крючком почти на всех боевых кораблях корабельные начальники выгребали из-за кожухов и из трудно доступных мест корабельный мусор, делая при этом разнос подчиненным, ответственным за исследуемое корабельное заведование. Также при побудке этим инструментом было очень удобно стаскивать со спящих подчиненных одеяла.
Через месяц Сергей уже четко знал и на практике применял флотский закон: "Если хочешь жить в уюте, не ложись в своей каюте". Кают же на корабле было много и Ширшову, выбиваясь из сил, приходилось по несколько раз в день решать головоломку по поиску подчиненного. Хотя Ткаченко был богатырского телосложения, ему одно время удавалось укрываться в каютах на поднятой койке второго яруса. Однако со временем начальник все больше сатанел и поскольку был малого роста, то своей кочергой-крюком, подпрыгнув, бил по внутреннему пространству поднятого спального места.
Первоначально на такое нападение Сергей отвечал хорошим матерком, делая вид, что не опознал начальника. При этом возмущенные глаза Ширшова сползали на затылок. Позднее молчаливо сносил побои и не позволял боли победить свое мужество и тем самым демаскировать себя. Введенный в заблуждение молчанием и убежденный в том, что в данной каюте подчиненного нет, командир БЧ-2 шел продолжать поиск офицера.
Уже через год после описанной боевой и специальной подготовки Ширшов, к своему удивлению, признал, что лучшего командира зенитной батареи калибра 57 мм на эскадре не было. Всем утер нос лейтенант Ткаченко. Он с первой очереди сбивал крылатые ракеты, идущие на корабль, парашютные и пикирующие мишени, расстреливал на предельной дистанции буксируемые мишени и плавающие мины, а когда в кругу друзей-товарищей сильно выпивал, все равно успешно преодолевал любые расстояния и оказывался на корабле за мгновенье до съемки со швартовов.
Слава о безошибочном прицеле лейтенанта вышла за пределы бригады, эскадры и даже флота. Командир БЧ-2 понял, что должен оставить потомкам Нахимова, Ушакова и, конечно же, своим, бесценную методику выращивания морских артиллерийских снайперов.
Он сел за монографию, где описывал пользу от постоянного недосыпа лейтенантов и его влияния на точность артиллерийской стрельбы. Он так увлекся этой работой, что неожиданно для всех отказался от должности начальника гражданской обороны г. Измаила, которую ему предложил занять самый главный начальник Гражданской обороны СССР, наслышанный о необыкновенных боевых и педагогических успехах капитана 2 ранга.
Его боевые соратники покрутили у своего виска указательными пальцами, поперемигивались, но повлиять на принятое решение не смогли. Тайная надежда, что смогут приезжать в гости в Измаил и ходить на рыбалку на Дунай, умерла в течение нескольких дней. Преданного Северу его до сих пор иногда можно встретить спешащего по делам на улицах другого славного города за Полярным кругом – Мурманска.
Подняв на небывалую высоту показатели в социалистическом соревновании артиллерийских подразделений Атлантической эскадры, Сергей Ткаченко был назначен на должность командира артиллерийского дивизиона авианесущего крейсера "Новороссийск" и убыл в г. Николаев.
Там он лично принимал участие в отладке артиллерийских систем корабля и дегустации продукции многочисленных винных заводов юго-западных республик, областей и районов необъятной Родины, а некоторые его замечания по поводу букета изученных вин были учтены, что позволило завоевать не одну медаль на международных алкогольных выставках.
Помог командиру капитану 1 ранга Борису Черных (еще недавно командиру БПК "Адмирал Исаченков") как лучший вахтенный офицер корабля перегнать авианосец на Дальний Восток и стал искать пути и способы возвращения назад в Европу.
Это было сделать почти невозможно, но к тому времени в Москве по этажам и коридорам Главного штаба ВМФ СССР перескакивая через две ступеньки, напевая про себя веселые куплеты, и получая от этого почти эротическое удовольствие, носился давний его друг и одноклассник капитан-лейтенант Сергей Кравцов.
Иногда по ошибке он залетал в кабинеты к неприступным важного вида офицерам управления кадров ВМФ. Конечно, извинялся, чем завоевал мнение о себе как о воспитанном и интеллигентном офицере.
***
Большой противолодочный корабль "Адмирал Исаков" почти два месяца вспахивал бирюзовые просторы Средиземного моря, выполняя задачи поставленные командованием ВМФ СССР и 5 Средиземноморской оперативной эскадры по поиску американских стратегических атомных подводных лодок. Эти лодки из глубин этого мирного моря держали на прицеле наши города и села и в любой момент готовы были поразить их баллистическими ракетами с ядерными боеголовками. Он также, если поступала команда, следил за авианосными ударными группами 6-го флота США.
Американцы в Средиземном море уже давно чувствовали себя хозяевами "отдельной многокомнатной квартиры". Но с некоторых пор в ней поселился советский военно-морской флот, а "квартира" превратилась в коммунальную. В коммунальной квартире, как всем известно, свои нравы и законы и с соседями американцам пришлось считаться.
За столь непродолжительное время пребывания большого противолодочного корабля на боевой службе в Средиземном море даже самый отсталый в непрерывных социалистических соревнованиях, которые организовывал многочисленный отряд корабельных политработников, матрос уже успел узнать, что на самом деле в этом море морей всяких очень много. Поэтому в редкие минуты перекуров на юте (на ходу корабля) или на баке (на якоре) едва просолившиеся молодые матросы авторитетно поднимали указательный палец вверх и с благоговейным трепетом перечисляли их названия: Альборан, Лигурийское, Ионическое, Тирренское, Эгейское, а также Адриатическое.
Произнеся эти названия, они как бы проводили невидимую черту между собой и теми, кому жизнь распорядилась влачить жалкое существование на берегу вдали от штормов, сказочных восходов и заходов солнца, неведомых заморских стран и народов.
На мостике в правом командирском кресле в задумчивости сидел командир БПК "Адмирал Исаков" капитан 1 ранга Агаджанов Людвиг Аветисович. А вахтенный офицер лейтенант Сергей Ткаченко вместе с находящимися на вахте в ходовой рубке матросами предпринимал все возможные меры, чтобы не вспугнуть тишину и не вернуть командира к реальностям корабельной жизни из этого благоприятного для вахтенной службы командирского покоя. А иначе вахта раем не покажется...
Для достижения тишины тайно от командира было снято питание со всех радиотелефонов и переговорных устройств, которые располагались на мостике, а дежурному по связи, который находился на командном посту связи (КПС), была дана команда следить за эфиром и особо важную информацию доставлять на мостик через посыльного. Только надоедливые сельсины в многочисленных приборах никак не проявляли своей солидарной заинтересованности с вахтой и противно повизгивали и попискивали.
Седого капитана 1 ранга сегодня не шибко беспокоили подводные лодки и авианосцы, которых он за свою командирскую жизнь наобнаруживал и наотслеживал такое количество, что мог поделиться славой с любым другим командиром, которому бы захотелось украсить свою биографию.
Командира корабля больше беспокоили средиземноморские чайки, которые мешали привести в идеальное состояние верхнюю палубу и надстройки, на которых эти вредные птицы так и норовили оставить свои белесые продукты жизнедеятельности. Хотя, конечно, количество желающих из их числа передохнуть на его корабле за эти два месяца значительно поубавилось. Это объяснялось неусыпным рвением дежурно-вахтенной службы, которая с утра до вечера гонялась за присевшими на корабль птицами и беспроволочным чаячьим телеграфом.
Конечно, усердие не родилось само по себе. Пришлось несколько раз за четыре часа до смены дежурства поснимать дежурных по кораблю и по низам и в тот же день, не нарушая корабельный устав, вновь назначить в дежурство. Правда, родилось недовольство со стороны офицеров и мичманов. Однако устав от них требовал стойко переносить тяготы и лишения воинской службы.
Людвиг Аветисович завидовал кораблям Черноморского флота, у которых палуба, в отличие от североморских кораблей, не была покрашена масляной краской и в нее не въедались чаячьи экскременты. Черноморцы палубу красили чернью, и поэтому она казалась вороненой. Такую палубу легко было привести в порядок, обработав или пенообразователем, которым заправлялись огнетушители, или шампунем - продукцией николаевского парфюмерного завода "Алые паруса". Черноморские корабли, как правило, ремонтировались в Николаеве и помогали заводу дешевой матросской рабочей силой. В знак благодарности завод дарил кораблю десятки бочек шампуня для облегчения ухода за кораблем и придания ему определенного парфюмерного шарма. "А попробовали бы они хоть один год провести с такой палубой на севере? Уже через полгода палуба стала бы ржавой, а шампунь в бочках полетел за борт…", - с удовлетворением завершил эти размышления североморский командир.
Все же пернатых пассажиров стало меньше, палуба чище и поэтому острой необходимости расправиться с очередным дежурным по кораблю оснований не было.
Еще беспокоил командира корабля молодой штурман лейтенант Александр Казаков, с которым вчера пришлось схлестнуться в словесной перепалке на глазах у изумленного экипажа…
БПК "Адмирал Исаков" мчался в залив Хаммамет, который находился вблизи берегов Туниса. Чтобы читателю было легко ориентироваться местоположением этого залива, уточним его географию ближайшими знакомыми названиями: остров Сицилия, Мальтийские острова, Лампедуза и Линоса, а также остров Пантеллерия.
В заливе располагалась якорная стоянка №3 по нумерации якорных стоянок 5-ой средиземноморской эскадры. Здесь корабли получали продовольственное и техническое снабжение. Она имела свою достопримечательность. В ее пределах располагались две установленные на якорях плавающие швартовные бочки. На них была сделана надпись "Собственность СССР". Обычно на эти бочки становились для отдыха дизельные подводные лодки или небольших размеров боевые корабли и вспомогательные суда. Но даже когда в точке не было кораблей, ни один средиземноморский "бомж" не посмел эти бочки стащить в утиль!
Большие корабли тоже были не против постоять на бочках, исходя из местечковых интересов: после стоянки на якоре приходилось мыть палубу, подкрашивать якорь и якорь-цепь и т.п. А здесь завел капроновый конец на бочку, а потом выбрал. Всего-то делов. Но малышам место всегда уступали.
Снабжение чаще всего доставлялось зафрахтованными у новороссийцев танкерами оборудованными вместительными рефрижераторными камерами. Убивали сразу двух зайцев: доставлялись топливо, продовольствие и вода. Гражданский танкер мог в любую минуту зайти в иностранный порт, закупить там продовольствие, топливо, а затем пополнять запасы военным морякам.
А вот военному кораблю такие вольные заходы в иностранный порт были заказаны. Заходы военных кораблей согласовывались заблаговременно за месяцы и к тому же через Министерство иностранных дел. А назывались они "с официальным визитом" или "с деловым заходом". Хоть и печалился военно-морской люд, а иногда даже завидовал цивильным морякам, но понимал, что здесь действует принцип "Кто на кого учился".
Людвиг Аветисович надеялся с ходу ошвартоваться к борту танкера и, быстро загрузившись, встать на якорь. Предстоял недельный планово-предупредительный ремонт (ППР) и отдых команды.
Но еще издалека по радару он определил, что на якорной стоянке танкера нет, а кораблей было, как селедок в бочке. Поэтому радужные планы рушились. Предстояло становиться на якорь и лишь потом, в порядке очереди, сниматься с якоря и идти за снабжением. Если топлива пока было достаточно, то продуктами не мешало бы разжиться.
К точке якорной стоянки кораблей №3 в заливе Хаммамет, подошел и измотанный слежением за авианосцами 6-го американского флота средний рыболовный траулер проекта "502" (он же гидрографический корабль ГС-239, он же малый разведывательный корабль МРЗК-239). Бросил якорь и начал ППР. Обшарпанный, с облезлыми бортами, он, как надоедливый комар, уже 6 месяцев жужжал своим малосильным двигателем под носом у 6-го американского флота, выуживая на всех возможных радиочастотах планы тех, за кем гонялись боевые корабли 5-й эскадры. Собранная информация немедленно передавалась в самые высокие штабы для анализов и принятия решений.
Штурманом на нем, проявляя фанатизм, достойный потомственного моряка, служил Александр Гедримович, мой и Александра Казакова однокашник по ВВМУ им М.В. Фрунзе.
На следующий день, наконец-то, подошел танкер. Он привез продовольствие и воду с Сицилии. Разведчик, спешащий по только ему известным делам, свернул ремонт и вне очереди перешел для пополнения своих запасов к танкеру.
Наступив на горло своей командирской и кавказской гордости, Людвиг Аветисович попросил командира МРЗК принять на борт продукты и для "Исакова". Командир МРЗК в звании капитан-лейтенанта посчитал за честь выручить знаменитого командира и его многочисленный экипаж.
Затем последовала швартовка кораблей лагом. Как и положено, офицеры стали искать однокашников, общаться с коллегами. Не без труда на верхнюю палубу удалось вытащить Казакова. Как потом выяснилось, он избегал лишний раз появляться в местах возможного нахождения командира корабля с которым систематически, как бы против своей воли, вступал в светский спор. И накануне как раз была очередная нелицеприятная публичная встреча, закончившаяся словами командира: «Мы с Вами, лейтенант, долго служить не будем!», на что незамедлительно последовал уточняющий ехидный вопрос Казакова: «А что, товарищ командир, разве Вы от нас скоро уходите?». Народ, стоявший вокруг, по началу, было, хохотнул, но тут же понял по выражению лица командира, что будь у него на поясе положенный настоящему горцу кинжал, история жизни лейтенанта закончилась бы мгновенно.
Встреча однокашников была непродолжительной и прошла без замечаний. Гедримович с восторгом осматривал хозяйство классической штурманской боевой части боевого корабля 1 ранга и в душе по-хорошему завидовал Казакову, имевшему, по меньшей мере, двойной комплект электронавигационных приборов и перспективу стать Главнокомандующим Военно-Морским Флотом СССР. На 950-тонном же траулере все, кроме секстанов, было в единственном экземпляре. И уж если выходило из строя, то навсегда и выручал только секстан.
Саша Казаков, добрейший человек, узнав от товарища о сгоревшем тороидальном трансформаторе корабельного приемоиндикатора КПИ-4, с помощью которого можно было определять место корабля по американским радионавигационным системам "Лоран-А" и "Лоран-С", а также советской радионавигационной системе дальней навигации РСДН-10, не задумываясь, взял отвертку и стал вскрывать блок питания своего КПИ. На попытки изумленного Гедримовича его остановить словами, что Сашу отдадут под суд и посадят лет на пять за подрыв боевой готовности боевого корабля в условиях боевой службы, ответил: «Саша, мы с тобой не мальчики. Я знаю что делаю. Скорее всего в моем комплекте запасных частей и приборов (ЗИПе) этого трансформатора тоже нет. Отдал бы тебе оба КПИ, но извини, друг, наши штурманские приходо-расходные книги (ШПРК) учтены в гидрографиях разных флотов».
Что может быть ценнее и благороднее товарищеской взаимовыручки, особенно в море.
Оба офицера закончили службу капитанами 1 ранга.
Александр Георгиевич Казаков – старшим преподавателем кафедры кораблевождения Высшего военно-морского училища радиоэлектроники им. А.С. Попова (ВВМУРЭ), которое расположено в Петродворце.
Александр Константинович Гедримович – начальником кафедры разведки на Высших специальных офицерских классах ВМФ России в Санкт-Петербурге.
Вместе с Сашей Казаковым мы учились в Североморской средней школе №1. Еще со школьной скамьи готовил он себя к военно-морской службе. Ему было с кого брать пример: его папа капитан 1 ранга Георгий Казаков был старшим офицером управления связи Северного флота.
Саша любил математику и физику, но люто ненавидел литературу по причине заучивания наизусть многочисленных художественных отрывков и стихов. Виновницей своих литературных конфузов он считал учительницу литературы. По этой причине устраивал ей засады в кустах городского парка, который тянулся вдоль улицы Сивко и по которой она из школы возвращалась домой. В позиции "лежа" из кустов он вел беглый огонь из пневматической винтовки по ее капроновым чулкам в надежде нанести ей материальный урон в качестве компенсации за свои страдания. Однако ни разу цель поразить ему не удалось. Свою малоэффективную стрельбу товарищам объяснял сильным боковым или встречным ветром, а также расшатанной на занятиях по литературе нервной системой
Александр Гедримович – потомственный моряк. Его дед, русский дворянин, Александр Александрович Гедримович закончил Морской кадетский корпус, был командиром миноносца, а после двух революций и гражданской войны стал одним из первых преподавателей в бывшем Морском кадетском корпусе, который готовил командиров для рабоче-крестьянского красного флота. Он преподавал мореходную астрономию и математику, девиацию и навигацию, в том числе и в Ленинградском высшем мореходном училище им. Адмирала Макарова. Он был настоящим моряком и преподавателем. И это было от бога.
Сашин папа, капитан 2 ранга Константин Александрович Гедримович, был штурманом и артиллеристом, а после увольнения в запас капитаном самого большого и красивого на Неве трехпалубного пассажирского теплохода.
Сашина мама, Гертруда Васильевна, доцент Ленинградского института культуры, пока мы были курсантами, заботливо знакомила нас с самыми культурными ленинградскими невестами, организовывала красивые танцевальные вечера. Ее научная и общественная работа и сегодня на виду у ленинградцев. Наберите в интернете ее полное имя и вы увидите, что она до сих пор любима и уважаема, а ее очередные юбилеи приковывают к себе внимание ее учеников и коллег…
Мы с огромным удовольствием ходили на Кирилла Лаврова в Ленинградский Большой драматический театр им. М. Горького, на Горбачева и Стржельчика в Ленинградский академический театр им. А.С. Пушкина, на молодого Мишу Боярского в театр им. Ленинского комсомола, на Богданову-Чеснокову в музыкальный театр. До хрипоты спорили о петербургских архитекторах Тома-де-Томоне, Монферане, Кваренги, Растрелли, Фальконе и Брюлове, но так и не пришли к однозначному ответу на вопрос о том, кто же из них был более полезен городу на Неве.
Капитан 1 ранга Агаджанов Людвиг Аветисович в начале 80-х годов возглавил Экспедицию Особого Назначения. В ее задачу входило формирование караванов кораблей и судов и их проводка северным морским путем из Кольского залива на Дальний Восток и обратно.
Это была тяжелая и ответственная работа. В штаб экспедиции Агаджанов привлек офицеров Атлантической эскадры среди которых были флагманский штурман капитан 2 ранга Боря Савченко – бывший командир штурманской боевой части БПК "Адмирал Исаченков", флагманский механик капитан 2 ранга Толя Тычинин, бывший командир электромеханической боевой части БПК "Адмирал Макаров", флагманский связист капитан 2 ранга Юра Фирер – бывший командир боевой части связи БПК "Адмирал Макаров", флагманский врач майор медицинской службы Слава Хренов – бывший начальник медицинской службы БПК "Адмирал Исаков" и другие.
Все экспедиции через полярные льды, ледяные торосы и северные моря были успешными. Я сам видел, как Людвиг Аветисович в Карском море останавливал караван, сходил на лед и здоровался за лапу со знакомыми белыми медведями, среди которых друзей становилось все больше и больше пропорционально количеству успешно проведенных караванов. За его суровый нрав и седую шевелюру они признали в нем родственную душу и между собой гордились знакомством с капитаном 1 ранга.

***
В июле 2002 года на курортном побережье залива Бохай в китайском порту Шаньхайгуань (Желтое море), где любит отдыхать высшее руководство Китайской Народной Республики, всего в 300 км от Пекина, появились рекламные щиты с изображением авианосца и приглашающей надписью: "Спешите посетить авианосец "Киев". И это вовсе не шутка. 20000 тысяч пригласительных билетов ежедневно печатается для жителей Китая. За 65 юаней (8 долларов) они могут совершить экскурсию по первозданному "Киеву", на котором убрано лишь вооружение.
Решением российского правительства от 6 сентября 1997 года авианосец был продан китайской компании "Тяньма" за 8,4 млн. долларов для разделки на металлолом. Однако в Китае от его разделки подозрительно быстро отказались. Официально заявлено, что переоборудованный "Киев" будет использован в качестве аттракциона для туристов. Так начинается третья жизнь авианосца. Но, наверное, не последняя.
Использовать авианосец в качестве аттракциона мысль абсурдная, даже если и… рентабельна. Можно предположить и такое развитие событий: экскурсионные маршруты по палубам "Киева" лишь временное действо для отвода глаз, а основная задача – восстановить авианосец для военно-морского флота военно-морского флота Поднебесной. Тогда то и начнется четвертая жизнь авианосца. Но уже с китайским именем на борту.
На эту мысль наталкивает и тот факт, что по такой же схеме купли-продажи, только несколько ранее, прошли авианосцы Тихоокеанского флота России "Минск" и "Новороссийск".
"Минск" оценили в 4,5 млн. долларов, а "Новороссийск" отдали за 4,3 млн. долларов.
"Минск" стоит у причалов китайского города Чжухай. Переоборудование под "туристов" уже обошлось в 62 млн. долларов. В выходные дни его посещают до 30 тысяч человек, что дает суточный доход в 240 тысяч долларов. Затраченные на его покупку деньги уже возвращены, а заработанные обеспечат ему возращение в боевой состав флота, но с другим именем.
Для усиления создаваемой ударной группировки то ли аттракционов, то ли военно-морского флота Китая, подтянулся и ударный авианосец "Варяг", выкупленный недостроенным в Украине. Для наивного обывателя объявлено, что из него будет сделано плавучее казино. Гроза морей нашел пристанище в китайском порту Далянь. Опять странным кажется то, что этот корабль купила никому не известная фирма, которая не имеет лицензии ни на открытие казино, ни на право заниматься игорным бизнесом, но связана с китайскими военными.
И еще мысли вслух. На этом фоне китайские адмиралы, которые создают океанский флот для день ото дня крепнущей нации, действительно выглядят мудрецами, чего не скажешь о другой стороне.
Ее амбиции косвенно подтверждает капитан китайского порта Шанхай в разговоре с украинским капитаном арестованного в Шанхае судна: «Было время, когда Большой Белый Медведь воспитывал Маленького Китайского Дракончика. Но теперь Большой Китайский Дракон пинает ногами Маленького Русского Котенка».
А где же славянская мудрость у нынешних российских адмиралов? Как можно было корабли от роду которым менее двадцати лет объявлять выслужившими установленные сроки? Объяснение для дураков, или монгольских кочевников, но не для флотских офицеров!
***
Дорогие читатели! В этой повести изложена одна лишь святая правда, а если и присутствует некоторый вымысел, то только для того, чтобы эта правда была еще правдивее.
Мы не прощаемся с героями повести и жизни. Впереди еще много встреч с ними, с их делами, которые заставляют нас переживать за них, сочувствовать и в месте с ними верить в то, что только добро делает нас настоящими людьми и настоящими моряками.


Профессор, заведующий кафедрой судовождения Одесской национальной морской академии
Виктор Алексишин

Блин круто!!! Я бы с удовольствием всю книгу прочитал, тем более, что некоторые фамилии на слуху были.

Действительно , не то что на слуху некоторые фамилии , а очень даже знакомые : Агаджанов Л.А. - мой первый командир .
В 1971 году после учебки с 22 октября началась моя "боевая" служба на БПК "Адмирал Исаков" в БЧ-2 (командир -кап.2 ранга Ширшов или как его называли уважительно "Дед"). В экипаже было много из тех кто принимал корабль (т.к он только что прибыл на СФ и был совершенно новенький ), участвовал в ходовых испытаниях и переходе на СФ , вобщем было у кого поучиться . Целый месяц был предоставлен для изучения устройства корабля и допуска к самостоятельному несению вахты . Первый выход в море , первые стрельбы , ритуал посвящения в моряки , первые проводы на ДМБ отдавших свой долг моряков , первый дальний поход с боевой службой в Средиземном море , первый день рождения в Атлантике, когда там зимой штормит не слабо - меня вызвал на ходовой командир БПК и поздравил с днем рождения . Такое трудно позабыть !
Благодаря создателям сайта я снова встретил тех с кем пришлось "бороздить" просторы Мирового Океана и тех кто достойно продолжил это дело !
С уважением : Джаксумбаев И.В.

Для этого, Илья, и создавался сайт. Чтобы можно было вспомнить все, что с нами было в молодости, то, что многие из нас, уже к сожалению, забыли!

_________________
Корабли, как и люди - они тоже нуждаются в славе, в уважении, в бессмертии!!!

Маленькая история от мичмана Кускильдина М.М.

На боевой службе и на море, если не было «Учебных тревог», я нес службу не ходовом мостике. Если не ошибаюсь, эта должность называлась - «Оперативный дежурный». Не помню уже, в каком году это было, кажется, находились в Норвежском море. На ходовом мостике находились старший помощник командира Павленко, я , а вахтенного офицера и связиста не помню. Ведь тогда никто не вел дневников. (А может и вели?!). Дрейфовали. И пока было спокойно, СПК Павленко решил заняться рыбалкой. «Клева» не было и через какое-то время, он, наверно, устав и, поняв бесполезность этого занятия, снасть передал мне. Снасть - обычная леска с крючком, без удилища. Чтобы не обидеть старпома (а он у нас был очень строгий, но благодаря его настойчивости, требовательности и строгости все мичманы и офицеры знали устройство корабля досконально. Ведь для самостоятельного управления заведованием нам необходимо было сдавать зачеты по устройству каждого отсека.). Вот я и стал дергать леску. Через какое-то время почувствовал, что на том конце лески кто-то или что-то есть. Начал потихоньку выбирать леску. А потом на поверхности появилась рыба, которую я успел, наверно, поднять метра на два и к великому сожалению, она сорвалась. Рыба была очень большая - килограммов, наверно, на 12-15 и после падения она, оглушенная, начала по волне дрейфовать в сторону кормы. Дословно не помню, Павленко в сердцах сказал, типа:
«Кускильдин, откуда у тебя руки растут"?». И , подойдя к «Каштану» начал давать команды в машинное отделение : «Правая машина столько-то оборотов назад, Левая машина - вперед». Но волна уносила рыбу в сторону от корабля и, помучившись немного, старпом дал отбой. Эту историю никак не могу забыть, потому что, больше мне никогда не попадалась такая большая рыба. Очень обидно было.

Про акулу.
Находились на боевой службе в Средиземном море. Это была первая боевая служба корабля.
В памяти опять же не остались, то ли стояли на якоре, то ли были на ходу. Но, если посмотреть на фотографии, то , думаю, стояли на точке. Кто был в Средиземном море, наверно, помнят, что было несколько точек, где стояли наши корабли. Хоть и помню их номера, думаю, нельзя называть их. Хотя со спутников США в «Google» можно найти всю информацию.
Если стояли, значит, занимались покраской борта или другими работами, потому что кто-то увидел перемет и вытащил. Там оказалась не очень большая акула. Естественно у многих моряков это вызвало удивление, Так многим ведь было всего 18-20 лет и много ли мы успели увидеть и познать. После фотографирований начальник медицинской службы Логинов решил сделать чучело акулы.
Выпотрошил и на шкерте бросил за борт, чтобы, значит, вычистилось, и выветрился запах.
Только вот когда обратно вытащили, увидели, что от бедной акулы осталась одна голова. Как в сказке «Волк и семеро козлят», остались одни кости и рожки.

Марат Кускильдин

ИЗ ЭПИСТОЛЯРНОГО.

Случайно наткнулся на письмо, которое я когда-то писал KORу.
Подумал, а почему бы не отправить на сайт? Без корректур. Сказано - сделано.

Здравствуй, Боря!
По ходу прочтения на bigler.ru твоего опуса "ИНЖЕНЕРОВ НЕ УБИВАЕТ..." вспомнилось... Тезисно...
Ты же ведь тоже когда-то был инженером на аналогичном ракетном комплексе...

ДВА СЛУЧАЯ В БЫТНОСТЬ ИНЖЕНЕРОМ БЧ-2 бпк пр.1134А.

1.В Кронштадте привязали нас к какому-то острову, где кроме крыс никто не проживал. Но нас и на него не спускают две недели. Лейтенантская компания в количестве не менее десяти человек снимает озверение после полуночи известным способом. Неожиданный звонок: "Лейтенанту Ульяничу прибыть в каюту к старпому". Старпом тоже снимал озверение, поэтому моего состояния не определил. Попросил на первом пароме убыть в Ленинград и отвезти деньги его квартирной хозяйке. У женившегося месяц назад лейтенанта упавшая с неба возможность поговорить по телефону с женой привела к помутнению рассудка: назад он побежал. (Представляю недоумение гипотетического молодого читателя: он что, по "мобиле" не мог позвонить?!..)
Далее, как у твоего инженера, - синдром "салаги", проявившийся в наступании на бегу на комингс, и потеря сознания от удара головой вначале о железный проём, а затем затылком о палубу. Когда, перебирая руками по переборке, встал в вертикаль, почувствовал на голове какую-то тяжесть. Дотронулся. Много-много крови, до поры до времени державшейся в волосах, хлынуло на лицо и на кремовую рубашку. В таком виде предстал перед товарищами. На ужас в глазах и вопрос: что случилось? - я вяло юморнул: "Старпом отпи...л". (Фамилия старпома была ДубИна, он был повыше меня и пошире в плечах).
Не до конца снявшая озверение компания в едином порыве рванула по направлению к старпомовской каюте с целью восстановления справедливости, а может, и отмщения. Теряющий сознание окровавленный организм еле успел остановить друзей затихающим воплем: "Мужики, я пошутил..." Бить не стали по причине полученных ранее данным организмом увечий.
Рассечение длиной 5 - 6 см. зашивать отказался, чтобы не афишировать получение небоевого ранения и, как следствие, не потерять вожделенную возможность произнести в телефонную трубку: "Здравствуй, любимая!" Помыли, помазали, шапку на голову и поутру на паром...
Вернулся "последней лошадью". Шапка присохла намертво. Было очень больно. Головной убор замачивали тёплой водой. Отдирали. Не зашивали. Волосы не стригли. Не загноилось. А вот сотрясение, по всей вероятности, молодой организм перенёс на ногах. Недели две был не в себе.
Так ему и надо - организму этому!

2. Если помнишь, в функциональные обязанности инженера ракетно-артиллерийской боевой части входило обслуживание ВЧБ* принимающих и передающих устройств..
Бушующая Северная Атлантика, на траверзе американский авианосец "Индепенденс", а в кормовом посту ВЧБ "высокое" на командном передатчике не поднимается по причине отсутствия сигнала "блокировка". Командиру группы, нашему однокашнику Жене Выжову, это было, с одной стороны, неподъёмно, с другой - пофигу. Облёванный личный состав пускает пузыри в кубрике. Кому больше всех нужно? Совершенно верно! - диссиденствующему, обвешенному фитилями комсомольцу-инженеру. В три часа ночи, в одиночестве, в посту ВЧБ на мачте, где амплитуда качки вообще не даёт мозгам никаких шансов на принятие обдуманных решений, он открывает дверцы передатчика, коротит блокировки металлической фольгой везде, где необходимо, и творит... творит...
После n-ной попытки покончить жизнь самоубийством его государственный взгляд падает на позеленевший лепесток электромеханического реле по воздушному потоку (блокировка вентиляции, 220 В, 50 Гц).
Эврика!!! Ткну в него, контакт появится, и цепь блокировки замкнётся. А там, смотришь, может быть, и наградят.
Ткнуть чем???...
???...
!!!!
Шнуром от тестера!
Ткнул...
!!!!??!!!!??!
Очнулся у противоположной переборки. Те, кого било, состояние поймут, тем, кого нет, объяснять бесполезно. Дрожащими руками и мозгами исследую причины данного состояния дел и не нахожу их. Всё делал в соответствии с ТБ: как учили! Изоляция не нарушена. Руки сухие.
Что дальше? Неужели непонятно?
Конечно, грабли... Я же русский!!!
После второго "тычка" (об аналогичных последствиях выше) бросаю всё и, оставив корабль беззащитным перед происками СВН** вероятного противника, гнусно дезертирую в каюту. Впервые в жизни "пропускаю" 50г "чистого" на качке в абсолютном одиночестве.*** Брызнувшие из глаз слёзы от незапитого вернули к жизни, и наступило прозрение: другой конец шнура (чтобы он ничего не "законтачил" в передатчике) бдительный инженер зажал в потной ладошке левой руки.

Для закрепления ужаса напоминаю: три часа ночи, один в кормовом ВЧБ, шторм.
Боря, ты прав! Действительно: инженеров не убивает!!!
Даже таких, как я...
_________________________________________________

* - ВЧБ - высокочастотные блоки.
** - СВН - средства воздушного нападения.
*** - пить на качке физиологически невозможно.
(С) Ульянич Владимир

В журнале "Морской сборник" №2-84г. нашел статью об "Адмирале Юмашеве", о командире П.П.ХОМЕНКО. Если интересует - кому, на чей адрес прислать?

Мне: Sea_Burn@mail.ru

«Ходили мы походами …»
в моря четырех океанов



Воспоминания
первого командира бпк «Маршал Ворошилов»
капитана 1 ранга Косова Александра Семеновича

Формирование экипажа корабля на Северном флоте.

Краснознаменный большой противолодочный корабль «Маршал Ворошилов», проекта 1134-А, был построен в городе Ленинграде и спущен на воду в октябре 1970 года.
Приказом Главнокомандующего ВМФ в июле 1972 года мне, старшему помощнику командира бпк «Адмирал Зозуля» Северного флота (проекта 1134) капитану 3 ранга Косову А. С. (36 лет), было присвоено очередное воинское звание капитан 2 ранга и оказана честь - вступить в командование новым кораблем.
Юных моряков всегда интересует вопрос, – как становятся командирами кораблей? Коротко сообщаю. Окончил Черноморское Высшее военно-морское училище в 1958 году. Назначен на большой ракетный корабль «Жгучий» командиром стартовой батареи. Затем служил на ракетном крейсере «Грозный» командиром главной ракетной батареи. Потом меня опять вернули на «Жгучий» командиром БЧ-2 (ракетно-артиллерийской боевой части), здесь же со временем назначили старшим помощником командира корабля. Итак, корабельным офицером на крупных боевых надводных кораблях Северного флота прослужил 10 лет, после чего пошел по командирской линии и год учился в Ленинграде на Высших офицерских курсах в классе командиров надводных кораблей 1 и 2 рангов.
После учебы вначале меня назначили старшим помощником командира бпк 1 ранга «Адмирал Зозуля», где я сдал зачеты на допуск к самостоятельному несе-нию командирской вахты, получил соответствующий опыт и только спустя 3 года назначили командиром на бпк 1 ранга «Маршал Ворошилов».
Старшим помощником командира корабля назначен капитан-лейтенант Здесенко Евгений Григорьевич (в последствии командир тркр «Фрунзе»), а замести-телем командира корабля по п/ч капитан 2 ранга Булгаков Анатолий Васильевич.
Под непосредственном участии командования корабля в августе 1972 года на Северном флоте из моряков нашей эскадры был сформирован экипаж корабля. Представители эскадры, в том числе и матросы, имели опыт плавания на кораблях нашей эскадры на Северном морском театре, а отдельные из них, в том числе я сам, и в Северной Атлантике, а также в Средиземном море. Для командиров бое-вых частей и командиров дивизионов назначение на наш корабль было повыше-нием в должности. Кораблю же очень пригодился опыт их прежнего, интенсивно-го плавания на кораблях нашей эскадры в предыдущих должностях.
Формирование нового экипажа бпк «Маршал Ворошилов» проводилось под пристальным вниманием командования Северного флота.
Мне было поручено через день звонить или лично докладывать первому заместителю командующего флотом вице-адмиралу Ховрину Н. И. обстановку по формированию экипажа.
Однажды руководство высказало сомнение в том, что мы очень много набрали на должности командиров групп и батарей лейтенантов – выпускников высших военно-морских училищ 1972 года (27 человек). Мы доказывали, что они попали на корабль с постройки, служить на этом корабле им еще долго, и они сами будут строить себе автобиографию.
Наше мнение потом оправдала жизнь, из них выросли достойные офицеры, страстные патриоты своего родного корабля.
Краснознаменный военно-морской флаг и орден Боевого Красного знамени новому экипажу корабля передал ветеран Великой Отечественной войны Красно-знаменный артиллерийский крейсер «Ворошилов» Черноморского форта, который завоевал эти награды в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Вели-кой Отечественной войне 1941-1945 годов.
В годы перестройки (уже после моего ухода) нашему кораблю дали другое имя. Мы категорически против переименований кораблей. Постройте новый корабль и дайте ему достойное имя, а переименование только раздражает людей.

Плавание корабля на Балтике.

В сентябре 1972 года экипаж прибыл в город Ленинград. В казарме прожили порядка двух месяцев. Как только помещения на корабле, обеспечивающие жизнедеятельность людей, были готовы и проверены соответствующими комиссия-ми, экипаж переселился на корабль, к чему мы настоятельно стремились.
Первые месяцы становления нового экипажа естественно легкими не были. Установка на эскадре была - на ново строящий корабль выделять лучших людей, но мы то сами хорошо понимали, что лучших из лучших корабли оставляли себе.
Однако только к отдельным матросам и старшинам были наши претензии, и то только на первом этапе. Как мы действовали по отношении к нарушителям дисциплины и внутреннего порядка? Принимали установленные уставом меры воздействия, в том числе и с привлечением общественности. Когда этого было недостаточно, мичман повел нарушителя дисциплины на гарнизонную гауптвахту. Может быть, потому что гарнизон в Ленинграде большой, а мест на гауптвахте мало, брали туда нарушителей с большой неохотой. При этом сопровождающему выговаривали массу замечаний по форме одежды и отправляли обратно на корабль, обещая следующий раз сопровождающего здесь оставить. Эффект получался обратный. Пришлось лично переговорить с помощниками коменданта. Пропустили пару нарушителей через гауптвахту, после чего они оба обратились ко мне с предложением: они не будут больше нарушать дисциплину, но что бы и к ним относились не предвзято. Так и порешили.
В целом же об экипаже нашего корабля с первых дней после его формирования и во все время моего плавания с ним, могу высказаться только в превосходной степени. Спасибо Вам, ребята за службу!
Вскоре после вселения, когда еще везде проводилась сварка, резка и монтажные работы, корабль посетил командующий Северным флотом адмирал Его-ров Георгий Михайлович, который провел деловую, спокойную и памятную беседу с командиром корабля.
Был задан, в частности, вопрос: «Знаете ли Вы, что после постройки корабль переводиться на Тихоокеанский флот?».
На что я ответил: «Товарищ командующий, мне официально об этом объявил командующий ЛенВМБ адмирал Леоненков, но в окрестных с нами магазинах об этом давно уже говорят».
После этого я сказал ему, что новость эту мы приняли спокойно, лично я служил на Северном флоте с лейтенантов, надо и на других морях побывать.
Он сказал, что если уж кто-то из офицеров категорически не желал бы пере-водиться на другой флот, сообщите нам об этом, окажем Вам содействие.
Торжественный подъем Краснознаменного военно-морского флага состоя-лось в конце апреля 1973 года. С напутствием к экипажу выступили ветераны крейсера «Ворошилов» и командир Ленинградской военно-морской базы вице-адмирал Леоненков М. В.
Ходовые и государственные испытания корабля, в том числе и всех видов оружия, а также подготовка к длительному плаванию проведены на Балтике ле-том и осенью 1973 года, с базированием в портах Балтийск, Лиепая, Кронштадт, Ленинград.

Плавание в морях Атлантического океана

Для нашего выхода в январе 1974 года с Балтики в Атлантический океан не-обходимо было форсировать Балтийские проливы. До нашего прохода здесь име-ло место неприятное происшествие с нашим однотипным кораблем. Поэтому командир корабля, штурмана и вахтенные офицеры скрупулезно и детально изучали правила плавания и навигационное оборудование Балтийских проливов.
В этих проливах всегда интенсивное движение судов, редко хорошая погода и всегда активное сопровождение наших боевых кораблей кораблями НАТО.
Проход проливов прошел без происшествий, мы вышли в Атлантику, где на траверзе Бискайского залива, как всегда, заштормило, видимость до 1 кабельтова, корабль основательно поваляло (зима), а нас, кстати, - впервые после выхода в океан. Если после длительной стоянки внезапно попасть в шторм, то оморячивание труднее проходит, нежели при постепенном врастании в обстановку.
Северо-западнее побережья Европы наш корабль присоединился к отряду наших кораблей в составе экспедиционного океанографического судна (ЭОС) «Башкирия» и плавучей мастерской «ПМ-139».
Рядом, в подводном положении, следовали две наших атомных подводных лодки: «К-201», командир атомохода капитан 1 ранга Хайтаров Виктор Дмитриевич, «К-314», командир - капитан 1 ранга Гонтарев Валерий Павлович.
Командир отряда контр-адмирал Голосов Рудольф Александрович и вместе с группой подводников своего походного штаба размещался на нашем корабле.
Главная их забота была – обеспечение плавания подводных лодок, которые шли в подводном положении, то вместе со всем нашим отрядом, то с каким-то судном нашего отряда, то самостоятельно.
Походный штаб через наш корабль осуществлял связь со штабами флотов, Главным штабом ВМФ и с другими командирами кораблей отряда.
По нашим предположениям два наших атомохода переход вокруг Африки совершили скрытно, но об этом позже.
Погода становилась теплее. Экипаж переодели в тропическую форму одежды синего цвета, состоящую из шортов, куртки и пилотки с козырьком (от солнца).
По приглашению Президента Республики Экваториальная Гвинея (РЭГ) Франсиско Масиас Нгема Бийого наш корабль (один) с 8 по 12 февраля 1974 года посетил порт Малабо острова Фернандо-По. Бухта удобная, безопасная, имеет бетонный причал более 100 метров. РЭГ получила независимость от Испании в 1968 году, но влияние ее на повседневную жизнь нового самостоятельного госу-дарства было еще очень большим. Но все же представители нашего государства договорились поставить здесь плавмастерскую и плавдок для обеспечения ремонта рыболовных судов, промышляющих в Атлантике.
По пути в этот порт прошли в непосредственной близости от знаменательной нулевой точки, где широта и долгота равны нулю.
При входе в порт мы приняли на борт лоцмана и офицера связи. Ошвартовались в порту самостоятельно, без помощи буксиров, кормой к причалу.
С заходом в порт дежурный рулевой представил метеосводку: ветер 90 гра-дусов – 3 метра в секунду, температура воздуха + 31 градус, температура воды 28 градусов. И это в разгар зимы на нашей, уже теперь далекой, Родине.
Первый наш с командиром отряда визит был к послу СССР в РЭГ Казанскому А. Н. На другой день, 9 февраля, в 11.00 мы вместе с послом нанесли визит Президенту РЭГ Франсиско Масиас Нгема. Наша форма одежды – белая, в том числе и ботинки.
Встреча носила дружеский характер. Президент высказался за дружбу с СССР, за предоставление советским кораблям беспрепятственного захода в порты РЭГ, против империализма, расизма, фашизма. Как исключение разрешили нашим морякам фотографировать дворец.
В этот же день был официальный прием посла СССР на борт корабля, с исполнением Гимна СССР и салюта из 45-миллиметровых пушек, 19 залпов. Президенту во время встречи о предстоящей стрельбе мы сказали.
После официального визита посла корабль заполонили работники посольства с женами и детьми (более 100 человек). Для них и для нас встреча с советскими людьми была большим праздником. Показали им корабль, потом на вертолетной площадке организовали фотографирование и совместный концерт художественной самодеятельности, а вечером - просмотр художественного фильма после его коллективного выбора общим голосованием.
Президент РЭГ посетил корабль в 11.00 10 февраля. Для встречи экипаж корабля был построен по большому сбору, отдельно - 30 человек почетного караула с автоматами. Исполнили Гимны РЭГ и СССР, произвели салют наций, 21 залп.
Президент осмотрел корабль. Затем мы пригласили его в большую кают-компанию на фуршет.
На один заход в иностранный порт государство тогда выделяло командиру корабля (если он заходил один) 50 советских рублей. Если старшим во время за-хода был командир соединения или командир отряда, то им - по 150 рублей.
Напитки, как правило, закупались заранее, в советском порту, дешевле, (на заход командиру получалось 10 бутылок водки), а остальное закупалось на месте, для чего выделялось еще скромное количество валюты: командиру корабля 15, командиру отряда 50 валютных рублей.
Во время фуршета подарили Президенту фотоальбом «Советский Союз» на трех языках: испанском, французском и немецком.
В этот же день, с 12.00 до 14.00 состоялась официальная церемония передачи РЭГ сторожевого катера от СССР. Накануне мы передали катеру небольшую библиотечку, 100 с лишним книг о Советском Союзе. Экипаж катера состоял из 12 человек, обучались они в Одессе и все могли говорить на русском языке.
Это был первый военный катер страны, очевидно для борьбы с контрабандой. Он имел скорость хода до 32 узлов и турельную артиллерийскую установку 12,7 мм., для установки второй предусмотрено место. Церемония началась с ми-тинга на вертолетной площадке, на котором Президент произнес большую речь, во время которой высказался за дружбу с СССР. Выступление было темперамент-ным, часто прерывалось аплодисментами тысяч гвинейцев на берегу и экипажа корабля.
После митинга сопровождающие Президента лица, командование отряда и корабля были приглашены на только, что переданный сторожевой катер, который на большой скорости со стрельбой из имеющегося оружия совершил короткую морскую прогулку.
С подходом к причалу мы все вместе с Президентом обошли десятки хоро-водов на причале, где нам демонстрировали уникальные национальные танцы.
10 февраля с 14.00 до 16.00 на берегу, Президент РЭГ дал обед в честь совет-ских военных моряков. На обеде присутствовало 25 наших офицеров, 60 матросов и старшин, дипломатические представители других государств, руководство РЭГ.
Президент выступил с речью. Провозгласил здравицу в честь советского на-рода. В помещении были портреты В. И. Ленина и Президента РЭГ. В своей речи он сказал, что хотел бы видеть советские корабли в РЭГ как можно чаще.
На столах были накрыты национальные блюда, стояло много напитков, в том числе и крепких. После обеда состоялись танцы (много было местных дам) и фотографирование с гвинейцами.
11 февраля был день для посещения корабля местными жителями, всего их пришло более 1000 человек. Наши моряки ежедневно, по 150-200 человек, бывали на берегу в увольнении.
На 12 февраля 1974 года кораблю была поставлена задача - принять на борт Президента РЭГ и сопровождающих его лиц. Совершить с ними переход (около 6 часов) максимальной скоростью из порта Молабо (на острове) в порт Бата (на Африканском материке).
С командиром БЧ-5 капитаном 3 ранга Сорокиным Федором Сергеевичем и командиром дивизиона движения капитан-лейтенантом Солоповым Евгением Ивановичем обсудили вопрос, – какой скоростью пойдем.
Требуют максимальной. Но если следовать скоростью свыше 30 узлов, при температуре забортной воды 30 градусов, может возникнуть проблема с охлаждением подшипников гребных валов.
Решили на переходе держать скорость 26 узлов, а если подшипники начнут перегреваться, то дополнительно поливать их той же забортной водой из шлангов. Переход прошел без происшествий.
На переходе морем в большой кают-компании корабля был дан обед в честь Президента РЭГ. Президент и на этот раз выступил с речью и тепло говорил о дружбе с СССР. Наши моряки подарили ему на память макет нашего корабля, а сопровождающим его лицам – книги об СССР на испанском языке.
На борту корабля Президент располагался во флагманской каюте (кабинет, спальня, санузел), часть времени перехода провел на ходовом мостике, в кресле флагмана. Во время перехода Президент подготовил, а мы через корабельный узел связи отправили телеграмму Председателю Президиума Верховного Совета СССР Н. В. Подгорному. В телеграмме говорилось, что он с борта советского корабля «Маршал Ворошилов» выражает великому советскому народу свое чувство глубокого уважения и признательности, что заход советского корабля в порты РЭГ знаменует собой исторический шаг в отношениях между нашими народами. Выразил надежду, что эти непосредственные контакты впредь будут более частыми, что народ РЭГ высоко ценит важную помощь, которую советский народ предоставляет в различных областях для развития их страны и защиты добытой независимости и территориальной целостности.
В 15.00, как было и намечено, корабль прибыл в порт Бата. Это прекрасный порт, с причалом более 300 метров. У нас не было карты этого порта, офицеру связи еще в Малабо мы сказали, что надо хотя бы схему с указанием глубин, что нам и было предоставлено. На причале корабль с Президентом на борту встреча-ли тысячи гвинейцев. Состоялся митинг. Президент представил населению командование отряда и корабля, а также показал сторожевой катер, который прибыл в Бату вместе с нами.
После митинга экипажу корабля выделили автобус и несколько легковых машин для экскурсий по городу. Пояснения давали министр госбезопасности Нтутума, генеральный секретарь МИД Бонифасио и губернатор провинции Рио-Муни, в которой расположен порт Бата.
Вечером был большой прием наших моряков (более 100 человек) у Прези-дента. Во время приема мы подарили Президенту фотоальбом о его пребывании на корабле. После ужина состоялись танцы. В этот же день Президент подарил экипажу корабля 3 грузовика бананов. Пребывание в РЭГ прошло нормально.
Вот запись посла СССР в РЭГ Казанского А. Н. в книге почетных посетите-лей корабля: «Командованию перехода во главе с контр-адмиралом Голосовым Р. А., команде бпк «Маршал Ворошилов» во главе с командиром корабля капитаном 2 ранга Косовым А. С. Великое спасибо за превосходно выполненные задачи, имеющие важнейшее политическое значение во время захода корабля в РЭГ».
На словах посол Казанский нам сказал, что донесет в Москву, что за пять дней захода военные моряки сделали во внешнеполитическом плане столько, сколько посольству не осилить и за три года.
Закончился визит и вновь – «в морях твои дороги …». Вскоре после выхода из порта Бата широко отметили переход экватора.
Свободные от ходовой вахты были построены на вертолетной площадке. Там же была сооружена купель с морской водой (разборный бассейн – подарок строителей корабля), где проходили крещение все члены экипажа, которые впервые пересекали экватор. «Нептун» каждому прошедшему купель выдавал диплом. Кто ему не показывал ранее выданный диплом, полезай в купель. Не желаешь сам, свита «Нептуна» поможет, причем раздеться до плавок можно и не успеть.
Свита «Нептуна» для своей экипировки очень много переняла у гвинейцев, когда они танцевали на причале в своих традиционных африканских нарядах. Застрельщиком, организатором и непосредственным участником свиты выступал экипаж корабельного вертолета. Они же по случаю перехода экватора возглавили изготовление пельменей для кают-компании из остатков свежего мяса. В РЭГ свежими продуктами наши запасы пополнить не удалось, у них не было фирмы.
Рядом с «Нептуном» постоянно находилась «Русалка» – электрик ПЛО, старший матрос Алексеенко. Кстати, из него получилась очень даже привлекательная и симпатичная «Русалка», фотографии сохранились.
Боевая подготовка в море не прекращалась. Отрабатывались тактические приемы применения всех видов ракетного, артиллерийского, торпедного и бомбового оружия, боекомплект которого был на корабле полным.
Не прекращались полеты корабельного вертолета, пилотируемого капитаном Щеголевым Алексеем Васильевичем. Задачи командиру вертолета ставил коман-дир корабля, при этом корабль обеспечивал безопасность его взлета и посадки (допустимый встречный, боковой или попутный ветер, углы крена), а также безопасность при перелете в назначенный район и при возвращении на корабль (связь, привод, работу корабельной РЛС), охрану своими средствами ПВО.
Кстати, после прибытия на Тихоокеанский флот и моего доклада Командующему ТОФ Смирнову Николаю Ивановичу в присутствии Командующего авиацией ТОФ о действиях вертолетчиков, Щеголеву вскоре было присвоено очередное воинское звание майор. До этого к нему были какие-то там «зацепки».
«День Советской Армии», или как теперь его называют «День защитника Отечества» встретили в море. Все было организовано как обычно при подготовке и проведении праздников: вначале самообслуживание (баня, стирка), торжествен-ное собрание, объявление приказов командира корабля с поздравлением экипажа, объявлением поощрений, присвоением очередных воинских званий старшинам, затем проведение спортивно-массовых мероприятий.
Но одно мероприятие глубоко и надолго запало в душу всем членам экипажа. После торжественного собрания стали транслировать заранее, еще до нашего вы-хода в дальний поход, подготовленные звуковые обращения родных и близких моряков. Далеко за экватором такие обращения были особенно впечатлительны-ми, многих членов экипажа достало до слез.
Я сам в это время склонился над картой в штурманской рубке, все находя-щиеся рядом как-то притихли, и я ушел в ходовую рубку, сел в кресло командира, где и просидел все время передачи, почувствовав комок в горле. Так же воспри-нял эту передачу и командир отряда, находясь в каюте. После такой передачи все мы как-то стали ближе и внимательнее друг к другу, проще и спокойнее.
Начали подготовку к заходу на остров Маврикий, а атомоходы – в порт Бер-бера Республики Сомали. После нашего возвращения, мы тоже зайдем в Берберу. Здесь оборудован пункт материально-технического обеспечения кораблей ВМФ.

Плавание в морях Индийского океана

При подходе к Южной оконечности Африки стало холодать. Пришлось вместо шортов надеть брюки и куртки.
Обогнув Африку с юга, благополучно вошли в Индийский океан, погода вновь становилась теплее. 1 марта 1974 года встали на якорь в районе Маскарен-ских островов, которые расположены в 370-780 милях к востоку от острова Мада-гаскар. Группа подводников вместе с контр-адмиралом Голосовым Р. А. убыла с корабля.
Начали приводить корабль в порядок после длительного океанского перехода и подготовку к заходу в порт Луи острова Маврикий.
В полночь 7 марта 1974 года снялись с якоря и в 14 часов ошвартовались в порту, куда мы вместе с танкером «Грозный» (от него мы заправились топливом и пресной водой) приглашены на празднование 6-й годовщины независимости го-сударства. Командиром отряда назначен командир бпк «Маршал Ворошилов».
Флаг независимости Маврикия поднят 12 марта 1968 года. Четырех вековая борьба за остров различного рода колонизаторов закончилась их юридическим из-гнанием. Маврикий стал неприсоединившимся государством, заинтересованным в поддержании мира в Индийском океане.
Сразу после прибытия в порт мною был нанесен визит Чрезвычайному и полномочному послу Советского Союза в Республике Маврикий Бандуре Нико-лаю Ивановичу.
Завтра, 8 марта, мы вместе с послом и капитаном танкера «Грозный» Кулю-киным Василием Михайловичем нанесли визит Премьер-министру Сивизсагуру Рамгуламу. Он же министр обороны, внутренней безопасности, информации и ра-диовещания. Встреча прошла в дружеской обстановке.
Премьер-министр пожелал посетить корабль 15 марта. Раньше из-за занято-сти, – ждал приезда Премьер-министра Танзании Ньеере, – этого сделать не мог.
С борта корабля наш посол отправил телеграмму, на которую получили раз-решение Министра обороны СССР – «задержать корабль на сутки, выход 15 мар-та во второй половине дня».
Во время беседы с Премьер-министром, мы ему сказали, что завтра планиру-ем официально принять на борту посла СССР, с производством в его честь 19 залпов из салютных пушек. А когда будем принимать на корабле его (Премьер-министра), будет произведен салют наций, 21 залп. Он согласился.
Во время встречи мы вручили Премьер-министру фотоальбом «В. И. Ленин» и другие 12 сувениров. Кстати, у них в парке установлен прекрасный памятник Ленину и мы к нему потом торжественно, строем, возложили цветы.
Во второй половине дня 8 марта наши 20 офицеров, 15 старшин и матросов приняли участие в работе Всемаврикийского конгресса женщин.
Зал был украшен флагами иностранных государств. Флаги Маврикия и СССР были на сцене.
Ежедневно на 3-х автобусах, выделенных Премьер-министром, 105 моряков нашего корабля и 15 моряков с танкера «Грозный» совершали поездки по острову Маврикий.
12 марта 1974 года в 8.00, в День 6-й годовщины независимости Маврикия произвели торжественный подъем флага и флагов расцвечивания, а в 12.00 произ-вели 6 залпов из салютных пушек и дали гудок в течение 1 минуты.
В этот день 22 офицера и 5 человек с танкера «Грозный» были приглашены на торжества, проводившиеся на городском стадионе. Командир корабля и капи-тан танкера находились на центральной трибуне, во втором ряду, сразу за Пре-мьер-министром С. Рамгуламом и Президентом Танзании Ньеере.
Во время Торжественного шествия перед трибуной прошли 10 бронетранс-портеров, 4 гаубичных орудия 75-85 мм., рота полицейских, тематически оформ-ленные машины, показывающие развитие государства.
Затем на стадионе начались спортивные представления и национальные тан-цы. Советских моряков тепло приветствовало население, в городе ежедневно бы-вало по 200-250 человек наших моряков.
14 марта в местном аэропорту Премьер-министр С. Рамгулам провожал Пре-мьер-министра Танзании Ньеере. На проводы были приглашены наш посол, и мы с замполитом.
15 марта Премьер-министр Маврикия, в сопровождении 14 министров и двух сотрудников его канцелярии посетили наш корабль.
После официальной встречи, когда экипаж корабля был построен по боль-шому сбору, Премьер-министр совершил экскурсию по кораблю. Пояснения ко-мандира корабля переводил корабельный офицер старший лейтенант Раков, хо-рошо знавший английский язык, его мама преподавала его.
Затем в большой кают-компании командиром корабля был дан обед в честь главы государства. На обеде присутствовал посол СССР Бандура Н.И. и неболь-шая советская делегация из 3-х человек во главе с директором Института Африки Солодовниковым, специально прибывшая на празднование Дня независимости Маврикия.
На приеме Премьер-министр сказал, что Правительство и народ Маврикия всегда рады видеть советских военных моряков, потому что они являются по-сланцами доброй воли, оплотом мира. Сказал, что маврикийцы приветствуют нас как друзей и защитников малых стран, что Маврикий благодарен СССР за по-мощь в обучении студентов, что Маврикий готов развивать наше сотрудничество в экономике, искусстве и других сферах деятельности.
В то же время правая маврикийская газета перепечатала статью из газеты ЮАР Сэнди Тайме с фотографией нашего корабля.
Привожу отдельные выдержки из этой статьи: Маврикий – русская база в районе южной Африки; русские усиливают свой флот в Индийском океане; рус-ские уточняют карту глубин в Индийском океане и т. д.
Визит наш на остров Маврикий закончился благополучно. Посол СССР в книге отзывов корабля записал: «Корабль и его личный состав производят отлич-ное впечатление образцовым порядком и высокой дисциплиной. Простой деловой заход превратился в знаменательное событие, по существу в официальный визит, приуроченный к празднованию 6-й годовщины независимости страны. Премьер-министр С. Рамгулам дал исключительно высокую оценку миссии доброй воли посланцев мира и дружбы между народами, которыми по праву являются наши советские военные моряки, полпредами советского государства, проводниками внешнего политического курса советского государства. Спасибо Вам от имени нашей Социалистической Родины за успешное выполнение этой важной миссии».

На рейде острова Сокотра и в порту Бербера

На переходе от острова Маврикий к острову Сокотра получили указание из Москвы – зайти на банку Фортюн, с глубиной 12 метров. Сказали, что там уста-новлены две наши бочки на якорях, проверить на месте ли они.
Мы это поняли, что они хотели проверить то, как мы ориентируемся в уда-ленных районах Индийского океана, где в условиях неспокойного моря и качки точность определения места корабля астрономическим способом составляет 5-10 миль. Штурмана и вахтенные офицеры взялись за секстаны и стали с особенной скрупулезностью решать астрономические задачи.
При подходе к предполагаемому месту банки, включили эхолот. Когда глу-бина стала резко уменьшаться, резко сбавили ход корабля, вызвали на бак боц-манскую команду, приготовили якоря к отдаче. Вода была прозрачная, и с бака передали, что видят дно и замахали руками, мол, назад. С ходового мостика их успокоили, сказали, чтобы не беспокоились, эхолот работает, глубина 12-14 мет-ров (наша осадка менее 10 метров). На якорь не вставали. Энтузиасты рыболовы тут же забросили удочки и убедились, что здесь на малой глубине прекрасная ры-балка. К тому же мы здесь выбросили за борт пищевые отходы после обеда. Про-были здесь 70 минут. Сам я, имея главные машины в готовности к немедленной даче хода, рыбу не ловил, но постоял около командира экипажа вертолета. За 70 минут он выловил 35 крупных рыбин – камбала, тунец, морской окунь и др. Ры-баки, говорят, всегда прибавляют. Я замерил одну из средних рыбин, длина ее была от конца ладони до средины расстояния от локтя до плеча.
21 марта 1974 года корабль прибыл на рейд острова Сокотра, принадлежа-щий тогда Народной Республики Йемен. Остров расположен к югу от Аравий-ского полуострова, восточнее мыса Гвардафуй Африки.
Большой интерес у американских кораблей и их разведывательных самоле-тов вызвали появившиеся там с нашим приходом две советские атомные подвод-ные лодки. Нам представляется, что об их движении вместе с нами от островов Зеленого Мыса до острова Сокотра, фактически вокруг Африки, им известно не было. Видимо поэтому они и засуетились.
Чаще стали полеты самолетов: «Атлантика», «Орион», «Шэклтон», появи-лись американские надводные корабли, а их сторожевой корабль «Брэмби» остал-ся с нашими кораблями до ухода атомоходов с Сокотры.
Когда настало время им уходить, а рядом находился американский корабль, нам поступило распоряжение – обеспечить их безопасность при погружении.
Переход из надводного в подводное положение является наиболее опасным состоянием для подводной лодки. А потом доказывай, – чьи моряки не умеют плавать и не соблюдают установленные Международные правила предупрежде-ния столкновения судов в море.
Перед убытием подводной лодки мы пригласили к обеду ее командира капи-тана 1 ранга Гонтарева Валерия Павловича и обговорили за чашкой чая все детали их предстоящего погружения. Как договорились, так и действовали.
Когда стемнело, по сигналу подняли якоря, одновременно выключили якор-ные огни, палубное освещение, включили ходовые огни и одновременно дали ход.
Американец ринулся было к подводной лодке, но мы рванулись ему напере-хват, имея обращенным к нему левый борт с красным огнем. Если ударишь в ле-вый борт, будешь больше виноват в столкновении. Однако американец продолжал движение к подводной лодке. На это мы ему дважды, а может быть, и трижды да-вали по пять и более гудков, означающих, что Вы нарушаете Международные правила, что соответствующим образом фиксировали.
В это же время я передал Гонтареву В. П., чтобы он переходил на наш пра-вый борт. Таким образом, мы встали между ними. Американец выключил все ог-ни, в том числе и ходовые, что не должен был делать. У нас работали две навига-ционные РЛС, носовая и кормовая, и мы отлично его видели. Чтобы и подводники видели, мы несколько раз в сторону американца выпустили парашютные сигналь-ные ракеты.
При выходе подводной лодки на необходимую глубину моря, Гонтарев В. П. мне передал: «Спасибо за совместное плавание, передай янки привет, я пошел».
Мы еще с полчаса следовали как бы за атомоходом и работали своей мощной гидроакустической станцией, создавая помехи скр «Брэмби» в слежении за нашей субмариной.
Когда мы отошли на приличное расстояние, второй наш атомоход вместе с ЭОС «Башкирия» начали движение в другую сторону.
Американец было поспешил к ним, но когда подошел, лодки на поверхности уже не было, как говорится, поезд ушел.
Как атомоходы дальше шли на Камчатку, знаю только по рассказам. И они следили за американцами, в том числе и за авианосцем «Китти Хок», и за ними следили, одним словом скучно не было, но все обошлось благополучно.
Обоих командиров этих атомных подводных лодок я потом встречал на Кам-чатке, где вместе с ними выходили на отработку задач боевой подготовки на про-сторах Тихого океана.
А пока мы оставались стоять на рейде острова Сокотра. Получили распоря-жение, что теперь мы входим в состав 1-й СБК – смешанной бригады кораблей ТОФ, находящейся в настоящее время в Индийском океане, командир бригады капитан 1 ранга Асеев.
Через пару дней на связь вышла тихоокеанская дизельная подводная лодка под командованием капитана 2 ранга Донцова Анатолия (отчество забыл, быстро перешли на имена).
Новый корабль нашего проекта Донцов не видел, и у него при встрече в мо-ре в первое время возникло сомнение – советский ли это корабль. Я ему сказал, что когда он подойдет поближе, увидит советский военно-морской флаг.
На это он ответил, что флаг, мол, любой поднять можно. Тогда я ему посове-товал подойти еще ближе, у нас на борту крупными металлическими буквами на-писано название корабля «Маршал Ворошилов». Вот это его убедило.
Потом мы с этим экипажем очень сдружились. Командир сказал, что имею-щиеся у них фильмы они за длинные месяцы боевой службы пересмотрели по не-сколько раз, пробовали даже с конца их смотреть, но он на такие сеансы не ходил.
Дали им список всех фильмов, которые у нас есть на борту. Они отобрали те них, которые хотели бы посмотреть и мы им эти фильмы вертолетом передали.
С этой подводной лодкой мы потом вместе заходили в порт Бербера Респуб-лики Сомали. При стоянках на рейде или в порту наши экипажи вместе смотрели фильмы на вертолетной площадке, днем здесь же играли в волейбол, подводники ходили к нам помыться в душе.
Командир подводной лодки размешался в нашей пустующей флагманской каюте. Сфотографировали его во всех помещениях этой каюты. Говорит, что до-мой эти фотографии пошлет, а то жене говорят злые языки, что муж ее живет на керосиновой бочке.
А однажды после совместной отработки задачи, первыми словами командира после всплытия были о том, что он чувствует запах свежего хлеба, пекарня у нас своя работала. Завтра, предварительно увеличив замес, во время полетов вертоле-та передали им несколько мешков с хлебом. Для них это был праздник. Так же мы им в море, по необходимости, передавали вертолетом баллоны с газом.

Плавание в морях Тихого океана

Еще в Индийском океане мы присоединились к отряду кораблей 1-й СБК, от-дельные из которых вот уже 13-й месяц несли там боевую службу, а теперь и мы с ними, четвертый месяц на ходу.
Несение боевой службы – это выполнение боевой задачи. Теперь этим кораб-лям предстояло возвратиться на родной Тихоокеанский флот, а нам вместе с ними – к новому месту службы. При встрече кораблей провели учение – встречный бой.
Малакский пролив могут по установленным правилам одновременно нахо-диться или форсировать не более трех военных кораблей. В один из таких отрядов и нас определили. Мы шли головным кораблем, за нами в кильватер следовала дизельная подводная лодка, замыкал строй - сторожевой корабль ТОФ.
В Сингапуре закупили свежие продукты и венки, которыми потом почтили героев Цусимы. Экипаж при этой церемонии по форме 3 был построен по боль-шому сбору, кроме ходовой вахты. Провели митинг, опустили на воду венки, пре-клонив колени.
После прохода Цусимского пролива скорость сбавили. Во-первых, ожидали подхода остальных кораблей, во-вторых, рассчитывали прибыть во Владивосток утром, после 10 часов, когда на причале будет много встречающих: командование флота, руководство города, родные и близкие моряков, возвращающихся с дли-тельной боевой службы. Все прошло нормально и 12 июня 1974 года отшварто-вались в порту г. Владивосток .
На следующий день командующий Тихоокеанским флотом адмирал флота Смирнов Николай Иванович произвел осмотр корабля, впечатление у него сложи-лось благоприятное.
Вскоре, в воскресный день, после очередных выборов в органы власти ко-мандующий флотом на нашем корабле дал обед в честь командиров кораблей, вернувшихся с длительной боевой службы.
На обед были приглашены: Первый секретарь Приморского райкома партии Ломакин Виктор Федорович, второй секретарь крайкома, мэр города Владивосто-ка, первый заместитель командующего флотом, начальник штаба флота, член во-енного совета флота, командующий авиацией флота и командиры кораблей. Всех приглашали с супругами, так в основном и прибыли.
Обед прошел отлично, но спиртного командующий флотом накрывать не ве-лел, что у некоторых приглашенных вызвало, было недоумение. Добавили вече-ром «по секциям», командиры кораблей – в соседнем ресторане «Владивосток».
Началась интенсивная боевая подготовка на новом для нас флоте. В 1975 го-ду наш корабль совместно с другими кораблями корабельной ударной группы (КУГ) эскадры в состязаниях между флотами завоевали приз Главнокомандующе-го ВМФ в зенитных ракетных стрельбах по реальным воздушным целям. В этом же году в составе корабельной поисково-ударной группы (КПУГ) был завоеван приз Главкома за поиск, слежение и уничтожение атомной подводной лодки «противника». Для одного корабля – это редкий случай, два приза.
Вскоре корабль был объявлен «отличным», многие члены экипажа были по-ощрены, командир корабля награжден орденом «За службу Родине в Вооружен-ных Силах», 3-й степени.
В разгар зимы 1977 года наш корабль успешно участвовал в спасательной операции кораблей, терпящих бедствие в бушующем штормовом море, о чем пи-сала газета «Красная Звезда» в № 59 от 12 марта 1977 года в статье «Через шторм». Летом этого года мне было присвоено очередное воинское звание капи-тан 1 ранга, которое я получил не в кабинете, а на ходовом мостике корабля.
Весной 1978 году на кораблях Тихоокеанского флота выходил в море Л. И. Брежнев. Долго решали, на каком корабле он пойдет в море, на крейсере «Сеня-вин» или на нашем. На крейсере были какие-то неполадки с крылаткой главного котла. Оба корабля стояли кормой к причалу во Владивостоке в готовности. В по-следний момент нам поступила команда на выход в море и занятие места в строю ОБК – отряда боевых кораблей. Брежнев Л. И. выходил в море на крейсере.
Выход в море проведен был безупречно, было «море огня». Стреляли не только корабли, но и подводные лодки, авиация, торпедные катера.
При ударе по ордеру точкой прицеливания всегда была главная цель, как правило, в центре ордера (но не только) и хорошо охраняемая.
Вначале было определено, что точкой прицеливания будет флагманский ко-рабль – крейсер «Сенявин». Однако приехавшие московские представители ска-зали, что стрелять по кораблю с Л. И. Брежневым на борту, нельзя, такой точкой прицеливания назначили наш корабль.
Для этого нас также поставили в центр ордера, крейсеру в кильватер, на рас-стоянии от него 10 кабельтовых, которые мы, кстати, строго выдерживали не только телеграфом, но и оборотами машин. В море корабли следовали самым полным ходом (не максимальным).
При атаках нас подводными лодками, мы видели на конечном участке траек-тории след торпед.
Вначале доложили, что атакованы подводной лодкой с левого борта, торпеда прошла под второй машиной, затем – атакованы подводной лодкой с правого бор-та, торпеда прошла под креслом командира. На мостике крейсера эти доклады вы-звали оживление. Глубина хода торпед больше осадки корабля.
Вскоре и нам поступило целеуказание на отражение нападения воздушного «противника». Залпом корабельных зенитных ракет реальная воздушная цель (истребитель без летчика) была уничтожена. Видимость была отличная, и все ко-рабли, хоть и далеко, но видели, как в цель влетела первая наша ракета и разбила ее на крупные обломки. Тут же в это облако обломков влетела вторая наша ракета залпа и еще раз все это взорвала.
Аналитическая группа флагманского корабля, очевидно, расположенная где-то в недрах крейсера, как ей и положено, запросила результаты. На что я, нахо-дясь еще в возбужденном состоянии после стрельбы, доложил, что воздушная цель «противника» разбита в пыль, в дым, в молекулы, что там принято было одобрительно.
Среди отличившихся офицеров ракетно-артиллерийской боевой части кораб-ля хотелось бы назвать: Пожарицкого П. С., Гавловского Я.И., Дорохова В. А., Потряхаева В. В., Сысуева Г. В., Калашникова И. С., Петрова Н. В., Гусева О. В., среди офицеров мино-торпедной боевой части: Сивцова В. П., Флоряка В. И, штурмана Борисова В. Г., офицеров РТС Ракова Ю. А., Четыркина Ю. М., Шуби-на В. Н., да и многих других, а также всех мичманов корабля.
Мы все вместе составляли экипаж боевого корабля и естественно готовились к ведению боевых действий, стремились к тому, чтобы не опозорить честь Крас-нознаменного военно-морского флага и славное имя корабля, написанное на бор-ту. Всегда была твердая уверенность в том, что экипаж выполнит боевую задачу, если она ему будет поставлена.
Хотелось бы надеяться, что и современные военные моряки имеют такой же настрой, но об этом лучше у них спросить.

_________________
Корабли, как и люди - они тоже нуждаются в славе, в уважении, в бессмертии!!!

Рассказ-быль от первого командира Краснознаменного БПК "Маршал Ворошилов" - капитана 1 ранга Косова А.С.

СМЕНА ВПЕЧАТЛЕНИЙ

Мы работали с подводной лодкой. Стояла зима, температура воды на поверхности моря мало отличалась от температуры в его глубинах, возможно ,поэтому контакт был уверенным, расчеты работали четко, хотя подводная лодка оставляла на картах и планшетах замысловатые линии.
-Фигурное катание, -сказал по этом поводу старпом. Рядом стоял поднявшийся в ходовую рубку командир БЧ-5. Штурман корабля старший лейтенант Борисов наносил эти замысловатые линии на миллиметровку. Периодически он спускался в штурманскую рубку, чтобы определить место корабля по приборам, нанести это место на карту. Все это быстро , поминая 33 ступеньки , которые он вчера пробегал через одну, а теперь, к концу поиска, наступая на каждую. Окинув взглядом длинную «простыню» миллиметровки, он заметил:
-Очевидно, не очень хорошо, когда все хорошо…
Командир БЧ-5 в ходовую рубку поднялся не случайно. Пошла вторая вахта, как во втором эшелоне появилась повышенная соленость котельной воды. Зная, что работа с лодкой идет нормально, что каждый час по трансляции объявляют время контакта и настроение экипажа приподнятое, он никак не мог выбрать момента и доложить командиру корабля о солености. На душе у него было смутно и тревожно. Периодически в котлы добавляли котельную воду из цистерн, сбивая соленость, запустили испарители для восполнения ее расхода, но запас воды неуклонно снижался. Угостив штурмана сигаретой, закурил сам. Как бы между прочим спросил: - Пахать- то скоро кончим?
На что штурман, нанося очередные данные акустика на планшет, ответил: - Ишо помолотим,- потом, немного помолчав, добавил: - Спроси у капитана.
Командир корабля все время ходивший по треугольнику – радиолокатор, связь с акустиком, стол штурмана, -сейчас здесь же, на диване, завтракал. По треугольнику ходил старпом. Механик, потоптавшись на мостике, ждал, когда командир позавтракает, и обдумывал, с чего начать разговор с командиром. Позавтракав, командир встретился глазами с механиком. Стараясь быть спокойным, доложил ему обстановку. Командир и сам знал, что пора бы дать кораблю планово- предупредительный осмотр и ремонт: давно уже корабль в море на различных скоростях и режимах. Подошли к карте. Командир взял у штурмана измеритель , что-то мерил на карте.
- Продержимся еще?
Это уже была конкретность, механик повеселел и ответил утвердительно.
Закончив работать с лодкой, вывели из действия второй эшелон, дали ход под одной машиной, начали движение в базу. Внешне не отличишь, что корабль идет под одной машиной, многие на корабле об этом и не знали, скорость по-прежнему была достаточно высокой. Но подходить к причалу кормой под одной машиной, без буксиров, зимой, да если еще и сильный ветер, будет сложно. Оценив обстановку, доложив по команде, решили на ночь встать на рейде, а утром, если будет хорошая погода, «подварив» к этому времени котельной воды, подходить к причалу. Кроме того, за ночь можно разобраться, откуда поступает соленая вода, устранить течь. И если даже устранить течь не удастся, ввести оба эшелона, и периодически добавляя воду из запасов, сбивая соленость, подойти к причалу, встать в ППР и уже спокойно во всем разобраться.
Берег, совсем рядом, а не были на нем уже второй месяц, и командир видел, какими глазами вглядывались в него молодые мичманы и офицеры. Решено было баркасом отпустить одну смену, завтра с подходом к причалу отпустить вторую, получить в тылу заказанные материалы и с понедельника по полной форме начать ППО и ППР.
Но казусы, которые начались в море, после успешного поиска, не кончались, оказалось, только начались. Не дойдя до берега полтора кабельтова, баркас, имея на борту смену офицеров и мичманов во главе со старпомом, заглох. Его подтолкнул к причалу проходящий мимо катер. Старпом вышел на связь с командиром.
Утром командир подозвал проходящий мимо буксир. Тот прибуксировал баркас к борту. Начали вводить два эшелона. Вчера за вечерним чаем в большой кают-компании, философски рассуждая, штурман сделал вывод, что жизнь похожа на тельняшку: то белая полоса, то черная, мы сейчас, мол, на черной. Вспомнили об этом утром, когда получили доклад с бака, что якорь-цепь в цепной ящик не идет. Оставив за себя в ходовой рубке штурмана и вахтенного офицера, командир корабля поспешил на бак.
Оказалось, что при последней выборке якорь -цепи ее, как всегда, обильно смывали водой и вода поверх цепного ящика замерзла, под лед вела только дыра, через которую вчера ночью травили якорь-цепь. Теперь при выборке цепь ложилась не по всему ящику, а ссыпалась ворохом в районе дыры. Спустили в цепной ящик сначала осторожно одного матроса, потом второго. Попробовали ломами. Гранит! Командир БЧ-5 в это время ввел в действие обе машины и начал, как договаривались, сбивать соленость, расходуя «наваренную» за ночь котельную воду. Время шло, а мостик ход не назначал. Решили вытравить всю якорь-цепь до жвака-галса, а потом снова выбрать. Матросы, просунули в последнее вышедшее из-подо льда звено лом, и поднялись наверх. Якорь-цепь вытравили почти полностью, и если вчера стояли в стороне от створа, то сейчас корма вылезла за створ, и проходящие мимо суда ее огибали.
- Пошел шпиль!
Якорь-цепь начали аккуратно раскладывать поверх льдов, вот уже скоро подволок, но на клюзе еще более ста метров, и вся она поверх льда не уместится. И вдруг в цепном ящике что-то ухнуло: цепь своей тяжестью все же продавила лед. Командир пошел на мостик, предупредив, что сейчас будем сниматься с якоря. Увидев поднимающегося на мостик командира, механик скорее выдохнул, чем проговорил:
- Наконец-то – и убежал в пост энергетики.
Наконец-то снялись. Командир вызвал на связь командира БЧ-5 и запросил:
-Готов?
-Готов-то готов, товарищ командир, но ночной навар воды мы уже «фухнули». Через сколько примерно времени подойдем к причалу?
Командир ответил, что примерно минут через 40-50. Помолчав, механик доложил, что будет 2-3 раза добавлять свежую воду. А вдруг задержка?
Решили перейти в новую точку в бухте, «подварить» воды и после обеда подходить к причалу. Так и сделали.
В базе провели профилактический осмотр и ремонт. Быстро пролетела неделя стоянки у причала. В назначенное время опять вышли в море.
На переходе, на борту корабля был представитель вышестоящего штаба. Корабль следовал в назначенный район на приличной скорости, от большой скорости всегда приподнятое настроение. Представитель сказал несколько лестных слов в адрес корабля. Мы все, как по команде, переглянулись, невольно улыбнулись, а штурман корабля, склонившись над автопрокладчиком за ширмой, что-то пробурчал про тельняшку.

Офицер А.Косов.

Газета ТОФ «Боевая вахта»

В воспоминаниях первого командира БПК "Маршал Ворошилов" Косова А.С - "Ходили мы походами..." в моря четырех океанов пишется , что по прибытию с СФ в Ленинград в сентябре 1972 года , экипаж два месяца жил в казармах . Многие наверное помнят , что это Флотский экипаж в центре Питера на площади Труда . Здесь же располагался Базовый матросский клуб . Сейчас это выглядит так .

О моём командире Хоменко почитал бы с интересом.Буду признателен за возможность.

Виталию из Белгорода !
На сайте в экипаже БПК "Маршал Ворошилов" есть фото Губина Алексея , вместе с ним служил на этом корабле в первом экипаже , он из Белгорода . Встречался с ним один раз после ДМБ , сейчас связь потеряна . Просьба помочь наладить контакт .

admiral-umashev
Про качку в кормовом ВЧБ бряхняя:) самое удобное место "задохнуть в походе"второй ярус до конца налево между шкафом с водяным насосом и переборкой на которой обогреватель висит на 127 вольт(он же по совместительству тэн для жарки картофеля и иишницы в откинутом состоянии и перефазированный).Включаешь обогреватель,пол там и так теплый получается под ним воздуховод от 49 (если не ошибаюсь)вентиляшки ,Стелишь матрасик ,сбоку 2 шинельки чтоб не перекатовало и спишь:) амлитуда гораздо больше чем в кубрике и под нее организьм быстрее подстраивается:)
Блокировка по воздушному потоку обходится не открывая шкаф с генератором:) матчасть учил с работягами которые эту фигню обслуживали с московского завода. А что полез блокировки фольгой глушить -УВАЖУХА +1 , там есть напруга и повыше -могли одни тапочки дымящиеся остаться:)

_________________
"Исаков" 89-92 БН 2-11-21,ГКС