|
Дорогие Североморцы,
Хочу высказаться по поводу дедовщины. Два год назад я написал большую статью посвященную анализу причин дедовщины на флоте. Вы можете найти ее на сайте navy.ru А если кто-то не найдет обратитесь и вам ее перешлю. Статья очень большая на 12 страницах. К сожалению ни одно Российское издание не поместило ее на свих станицах. Я служил на 170 бригаде, 121 бригаде и в штабе СФ 18 лет. Я написал о флоте три хорошие книги, самая интересная из которых"За кулисами флота". Там я описываю свои взаимотношения с командованием кораблей, со своей командой, как я строил эти отношения с командой. Я считаю, что относился к своим матросам и старшинам справедливо, но иногда жестко. Не было случая за всю мою службу, чтобы я не отпустил в увольнения прожженого пъяницу, если он имел правл сойти на берег, даже зная что он обязательно попадет в комендатуру. Имел из-за этого массу непрятностей с политработниками, которые хотели чинить произвол моими руками. Но я стоял насмерть! Заявляя всем, что непосредственно с матросами и старшинами работаю я, а не они, и я буду решать как мне поступать. Можете представить что мне приходилось терпеть. Но такое доверительное отношение к матросам и старшинам приносило плоды. Не думаю, что многие могут похвастаться тем, что их бевая часть (я был начальником РТС на эсминцах"Настойчивый", "Скромный", "Огненный", бпк "Севастополь") занимала трижды на разных корабля первое место на флоте. У меня это было и свидетельство - именные часы от Комфлота. Кроме того на эсминце "Огненный" я добился того, что в среде матросовв и старшин
пьянство порицалось. Я мог спокойно уехать в отпуск, оставив на "Огненном"свою службу на своего старшину команды Герасимова Николая Егоровича и оставив ему на ППР полтора литра спирта. У офицеров корабля волосы стали дыбом, когда они об этом узнали. Для меня это было нормой. Я им доверял а они верили в меня. Я их любил и объяснял свою жесткость одним тезисом: " Ваши матери доверили мне ваши жизни и я обязан вернуть вас вашим матерям здоровыми и невредимыми. Во имя этого я делаю иногда вещи которые на первый взгляд непонятны!" И они понимали меня. По прошествии 40 лет я до сих пор разыскиваю своего старшину Герасимова Николая Егоровича, родои из Сибири, города к сожалению не помню, и старшего матроса Эльдуса Сибгатуллина, чтобы подарит свою книгу, в которой я очень нежно пишу о них. Совершенно удивительных людей, для которых я был готов делать даже не совсем законные вещи. Например стоя в Кронштадте в заводе в 1968 году я сказал Коле Герасимову что он может ездить в Ленинград тогда когда он захочет. И т.д. Годковщина у меня в службе была в виде непререкаемого авторитете Коли Герасимова, но ни пьянства, ни мордобоя ни унижения молодых матросов не было и в помине. Я был готов идти с кулаками на своих подчиннных если бы узнал об этом и все это знали. Было вето, которые у меня в службе никто и никогда не переступал. Очень длинно пишу и заканчивая хочу сказать. Что годковщину невозможно победить. Она есть даже и в таких армиях как США и Англия. Она была и на кораблях дореволюционной России. Но она была мягкой в виде уважения младшими старших. Не более. Я видел подобную"годковщину" на линкоре "Октябрьская Революция" на Балтике, крейсере ЧФ "Фрунзе"в 1955 и 1956 годах. Там не было ни мордобитий ни издевательств. Снижение криминала годковщины зависит от социальных условий и политических решений в верхах, но в неменьшей степени она зависит от офицеров. Но для этого нужна самоотдача, которая никогда не поощрялась и просто не замечалась. Офицеры поступали в соответствии с их духовным развитием. У меня были нестандартные приемы наведения порядка в моей службе. Столкнувшись со случаями когда матросы или старшины не хотели нести должным образом дежурную службу или вахту я сделал очень необычный ход. Ты не хочешь нести службу как следует? Хорошо! Тогда ты не будешь нести ее вообще а за тебя нести дежурство будут твои товарищи, и я отстранил отнесения дежурной слуюбы отпетого разгильдяя и одного из своих старшин от несения ходовой вахты вахтенным радиометристом. Матрос выдержал три месяца после чего вызубрил наизусть все положенные инструкции, а старшина выдержал только один выход в море. После этого у меня эти проблемы исчезли. Самое страшное для разгильдяев было быть приглашенным в мою каюту на разговор. Я никого не ругал, не унижал, не обвинял, но они выходили из моей каюты мокрыми. У меня было правило беседовать с кем нибудь из своих матросов или старшин в каюте. Поросто так, за жизнь. Я их слушал, мы разговаривали на равных. Этим я переходил формальную грань наших взаимоотношений. Они платили мне доверием и рассказывали все что творится в кубриках. Я их об этом не ппросил и не принужда а делали они это чтобы как-то отплатить за мое доверие к ним. Такие "бандитские" приемы воспитания и воздействия на подчиненных я описываю в упомянутой выше книге. Я находи общий язык со всеми, даже с уголовными элементами и меня слушались беспрекословно, понимая что это не моя придурь а по другому нельзя в море и в повседневной службе при стоянке у берега. Но к сожалению за это приходилось платить большую цену своим временем и даже здоровьем. Я помню несколько случаев, когда я, у которого сильная высотобоязнь, лез в одиночку на мачту ремонтировать антенну МР-310 на высоту 35 метров, в мороз 18 градусов, в море на ходу 18 узлов и в сильный ветер, чтобы не рисковать жизнью своих подчиненных. Матросы и старшины это оценили. Подводя итог своему письму, хочу пожелать всем доброго здоровья и оставаться неравнодушными к судьбам флота. Если кого-то заинтересуют мои книги, напишите, мы договоримся об условиях отправки.
С уважением Геннадий Белов
|
Вход
FAQ
Поиск
